Мир и революция в «Голодных играх»
В 2012-м году на экраны вышла первая часть трилогии «Голодные игры» режиссера Гэри Росса, снятая по одноименному роману Сьюзен Коллинз. К тому моменту уже готовилась к выходу последняя часть саги «Сумерки», поэтому ниша подросткового кино оказалась незанята. И «Голодные игры» справились со своей задачей, ведь только первый фильм принес студии почти 700 миллионов долларов.
Бестселлер Сьюзен Коллинз, общий тираж которого составил в США 16 миллионов экземпляров, обаятельный каст – звезда инди-фильмов Дженнифер Лоуренс в роли Китнисс Эвердин, Джош Хатчерсон – Пит Мелларк, Вуди Харрельсон, Элизабет Бэнкс и другие.
«Голодные игры» обрели тысячи юных фанатов по всему миру и стали в определенной степени ролевой моделью для многих подростков начала десятых. «Голодные игры» предвосхитили популярность образа сильной и независимой главной героини, который мы сейчас все чаще видим на экране («Чудо-женщина», ремейк «Ангелов Чарли» и т.д.), переломив устоявшийся миф о «девушке в беде».
Чем читателей, а потом и кинозрителей зацепили «Сумерки» Стефани Майер? Главная героиня «Сумерек», Белла Свон, – это окно в мир сказки и крутых парней. Как персонаж она сера и не самодостаточна: обычная девушка заурядных способностей и внешности. Белла – это скорее объект воздействия, чем действующий субъект. Юной читательнице удобно идентифицировать себя с Беллой: не нужно напрягаться и стремиться к чему-то – все за тебя, как за избранную (вернее, в данном случае выбранную вампиром Эдвардом и оборотнем Джейкобом) сделают сверхъестественные силы.
Писателю Стивену Кингу приписывают следующее высказывание о романе Стефани Майер: «»Гарри Поттер» – это история о преодолении страхов, умении находить в себе силы не сдаваться и никогда не предавать друзей и тех, кого любишь. «Сумерки» – это история о том, как важно иметь парня».
И уже здесь кроется разительное отличие «Голодных игр» от многих других произведений для подростков, ведь Китнисс Эвердин – это тоже избранная, но в то же время в ее избранности – ее проклятие…
Надо сказать, что события саги «Голодные игры» разворачиваются в вымышленном государстве Панем. В ходе войн и череды катастроф большая часть населения земли погибла, а остатки смогли основать на территории Северной Америки страну Панем, состоящую из столицы Капитолия и 13-ти дистриктов под ее управлением. За 74 года до начала событий первой книги в ходе гражданской войны восставшие дистрикты были порабощены, а дистрикт № 13 и вовсе практически полностью уничтожили. И в назидание были учреждены Голодные игры, жестокое реалити-шоу, где выбранные жеребьевкой подростки от 12 до 18 лет из всех 12-ти дистриктов должны устроить бойню – и победителем будет единственный выживший, расправившийся со своими соперниками.
Сьюзен Коллинз явно черпала вдохновение из Античности: из древнегреческих мифов и римской истории.
Так, форма Голодных игр отсылает нас к событиям, связанным с лабиринтом Минотавра. В мифе о Минотавре, напомню, на Крит каждые семь лет привозили по семь девушек и юношей из Афин как ритуальную жертву Минотавру – чудовищу с телом человека и головой быка. Впрочем, концепцию «Голодных игр» можно и отчасти назвать плагиатом японского фильма «Королевская битва», где подростки также вынуждены убивать друг друга в рамках одной локации.
Само название страны Панем явно перекликается со знаменитым изречением поэта Ювенала «panem et circenses», что в переводе означает «Хлеба и зрелищ!» (оно даже цитируется на страницах книги). Да и государственное устройство Панема напоминает Римскую империю с ее столицей Римом (Капитолий) и подчиненными ей провинциями (дистрикты).
Если Капитолий довольствуется высокими технологиями и утопает в роскоши: капитолийцы с высоченными прическами и в невообразимых нарядах, подобно римским патрициям, вызывают рвоту, чтобы вместить в себя больше кушаний, то жители большинства дистриктов прозябают в бедности.
«Накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе, т.е. на стороне класса, который производит свой собственный продукт как капитал».
Вообще от дистрикта к дистрикту уровень жизни граждан Панема разнится (впрочем, элемент социального расслоения существует и внутри самих дистриктов – в частности, и Китнисс, и Пит родом из дистрикта № 12, но только Китнисс живет в районе с говорящим названием «Шлак», а родители Пита владеют собственной пекарней). Первые дистрикты несколько напоминают города-спутники Капитолия: в дистрикте №1 добывают драгоценные металлы, в дистрикте №2 делают оружие – это база для подготовки солдат-миротворцев. Дистрикты № 11, 10, 9 специализируются на сельском хозяйстве, а № 3, 5, 6, 8 – это промышленные города. 12-й дистрикт занят добычей угля. Быт шахтерского городка представляет в фильме мрачное зрелище: сплошные заборы, старая потрепанная одежда, опущенные головы.
«Шахтеры торопятся на смену. Мужчины и женщины с согнутыми спинами, распухшими коленями. Многие уже давно оставили всякие попытки вычистить угольную пыль из-под обломанных ногтей и отмыть грязь, въевшуюся в морщины на изнеможенных лицах»
(С. Коллинз, «Голодные игры»)
Так как дистрикт живет в нищете, процветают спекуляция и подсобное хозяйство. Сама Китнисс выживает и обеспечивает свою семью за счет нелегальной охоты на дичь, которую она потом сбывает на черном рынке.
Сохраняется и проституция: Китнисс с ненавистью вспоминает о том, как голодающие девушки дистрикта № 12 продают свои тела главе миротворцев, чтобы получить хотя бы горсть монет. Впрочем, в «Голодных играх» рассказывается также и то, что Капитолий заставлял оказывать сексуальные услуги сильным мира сего и победителей игр, угрожая смертью их близких.
Казалось бы, очень странно, что с таким уровнем производительных сил: скоростные поезда, разгоняющиеся до 250 миль в час, генетически модифицированные животные («переродки»), используемые в качестве оружия, реалистичная арена с голограммами, гигантские летательные аппараты и т.д. в дистрикте № 12 по старинке добывают уголь в шахтах. Впрочем, даже сегодня, в дни, когда любой уважаемый хипстер может позволить себе купить айфон, содержащий невероятные мощности, корпорации на определенных ступенях производства используют примитивный ручной и даже детский труд. Так, пару лет назад в СМИ просочилась информация о том, что компания Nestle закрывала глаза на эксплуатацию детей на плантациях в Кот-д`Ивуаре, а все для того, чтобы закупать какао-бобы по самым низким ценам.
Вызывает вопрос и сам факт того, что в течение семидесяти четырех лет Капитолию удавалось держать дистрикты в подчинении таким варварским способом. Хотя и здесь можно возразить критикам: ведь часть жителей дистриктов (которые, судя по их специализации районов, по большей части составляют пролетарии и сельскохозяйственные наемные работники) являются подкупленной Капитолием рабочей аристократией, которой перераспределяется часть прибавочного продукта – в частности, уже упомянутым дистриктам № 1 и 2, особо приближенным к столице. Схожую ситуацию мы наблюдаем и сегодня: пока наемные работники развитых стран, с мощными профсоюзами и могут позволить себе дорогие гаджеты и отдых за границей, средняя заработная плата в месяц в республике Бангладеш составляет всего $112.
Вынужденно остановившись на рассказе о вселенной «Голодных игр», мы можем вернуться к самой истории и к образу главной героини, Китнисс Эвердин.
Младшей сестре 16-летней Китнисс, Примроуз, выпадает жребий участвовать в Голодных играх, но Китнисс вызывается добровольцем вместо сестры. С самого начала Китнисс заставляет читателей и зрителей симпатизировать ей, ведь она идет на верную смерть ради спасения Прим. В фильме это показано очень драматично. Эффи Бряк, капитолийка, занимающаяся организацией Голодных игр, в розовом парике, с цветком на голове и в нелепом платье-безе, разительно контрастирует с жителями дистрикта № 12, одетыми в рабочие комбинезоны и блеклые платья.
Если капитолийцы и жители зажиточных дистриктов воспринимают Голодные игры как своеобразную Олимпиаду, в котоой почетно принять участие, за которой все с интересом наблюдают через экран телевизора, то для дистрикта № 12 прощание с выбранными на Голодные игры подростками – это что-то сродное панихиде.
Не без помощи своих друзей – ментора Хеймитча, стилиста Цинны и другого трибута из дистрикта № 12, Пита Меларка, с которым они разыгрывают любовь, чтобы заручиться поддержкой спонсоров, Китнисс приобретает популярность среди зрителей, но она пойдет еще дальше и сделает на арене невозможное – изменит правила Голодных игр…
Во время игр Китнисс помогает юная трибутка Рута, из дистрикта № 11, – и за короткое время они становятся подругами, ведь эта девочка напоминает Китнисс ее сестру Примроуз. Когда Руту умерла, Китнисс обложила ее тело цветами и, приложив к губам три пальца, подняла их прямо к камерам – в знак скорби и солидарности. И именно этот жест становится символом волнений в дистрикте № 11.
Когда в конце Китнисс и Пит, единственные выжившие, отказываются убивать друг друга и подносят ко рту ягоды ядовитого морника – игры останавливают и победителями впервые за всю историю Голодных игр выбирают сразу двоих трибутов. Это становится катализатором будущего восстания дистриктов.
Китнисс вовлекают в государственный переворот, и из-за своей репутации и узнаваемости в Панеме она становится Сойкой-пересмешницей, знаменем восстания под руководством уцелевшего после гражданской войны дистрикта № 13 и президента Альмы Койн, в частности. Но хочет ли Китнисс участвовать в революции?
С одной стороны, ее мотивация с самого начала имеет сугубо личный характер – сначала она спасает сестру, а потом Пита. Китнисс – героиня поневоле. Но революционная волна выталкивает Китнисс и заставляет действовать. Гейл, ее друг и воздыхатель, еще перед первым играми предлагает ей вместе бежать в леса, но Китнисс отказывается, ведь она понимает силу своего влияния на массы. Когда во время тура победителей она видит всю нищету дистриктов, изолированных друг от друга, наблюдает за тем, как миротворцы из Капитолия расправляются с несогласными, она окончательно понимает, что не могла поступить иначе. Грамши писал: «Тот, кто действительно живет, не может не быть гражданином, не может не занимать определенную позицию».
Но все же нельзя сказать, что Китнисс окончательно ставит общественные интересы выше своих – в третьей книге по ее вине погибают несколько друзей, ведь Китнисс эгоистично решает убить президента Сноу своими руками (спойлер: когда ей представится такая возможность, она ею так и не воспользуется). Безрассудная операция ожидаемо закончилась трагически.
Чем ближе дело подходит к развязке, тем чаще автор вспоминает о романтической линии книги, о любовном треугольнике: Пит-Китнисс-Гейл. То мы видим, как Китнисс целует Гейла, то бросается в объятия Пита, хотя в это самое время все больше дистриктов поднимается на войну с Капитолием.
Также Китнисс быстро понимает, что все добродушное отношение к ней президента Койн – это не более, чем фикция, ведь Сойка-пересмешница – это лишь инструмент в войне против Капитолия, и Китнисс использует это знание против нее, лоббируя свои интересы.
Вообще политическая борьба в «Голодных играх» ожидаемо сводится к сугубо обывательскому представлению о политике как о грязном деле, высших силах, творящих законы истории помимо нашей воли. Когда после победы над Капитолием президент Койн объявляет об учреждении новых Голодных игр, теперь уже с участием капитолийских детей, Китнисс расправляется с ней. Тем самым Сьюзен Коллинз сообщает нам о том, что не важно, какие силы придут к власти, ведь политики всегда будут вести нечестную игру.
В книге есть упоминание о том, что после победы планируется учреждение республики и правительства с представителями каждого дистрикта. Также в фильме не раз звучат абстрактные слова о «демократии», которые ничем не подкрепляются.
После убийства Койн Китнисс заочно судят, но то, как проходит заседание и как вообще работает суд в мире «Голодных игр», какая политическая надстройка была учреждена на месте государства Панем, Сьюзен Коллинз нам так и не сообщит.
По обрывочным сведениям из трех книг и серии фильмов можно установить, что до свержения Сноу в Панеме существовало что-то вроде президентской диктатуры (о демократических институтах ничего, кроме титула должности президента, не говорит). Правда, Сноу зачастую использует самые варварские методы уровня феодальных князей: отравительство и казни вельмож. Также отметим, что армия Панема комплектовалась по принципу рекрутского набора: в миротворцы на 20 лет без права заводить семью, что по современным меркам выглядит странно.
О том, в чьей собственности находится транспорт, заводы, шахты и т.д., мы также не знаем, но можно предложить, что Капитолия, т.е. государства, т.к. описания каких-то крупных компаний, которые занимаются перевозками и распределением продуктов между дистриктами, в книге отсутствуют, зато мы видим многочисленных миротворцев, организующих «порядок» в дистрикте. С другой стороны, в последней книги появляется персонаж Тигрис, стилистка, держащая свой частный магазин (да и это не единственный пример) – это означит, что в Панеме существовала свобода предпринимательской деятельности.
А теперь забудьте о том, какой сильной и яркой была героиня Китнисс Эвердин, ведь в конце концов она отойдет от государственных дел и в эпилоге превратится в обычную скучно-счастливую домохозяйку с детьми на руках и с умиленно-глупым лицом.
Мне было тринадцать лет, когда в прокат вышла первая часть «Голодных игр», – и после похода в кино я тут же купила трехтомник Сьюзен Коллинз и читала его дня два, не отрываясь. Конец этой истории стал для меня настоящим разочарованием, ведь я правда хотела быть как Китнисс, а не как Белла Свон – а тут, выходит, что это все одно: рано или поздно приключения закончатся, все крутые девчонки станут матерями и будут нянчить своих детей на солнечной полянке.
Конечно, нельзя закрывать глаза на очевидные недостатки «Голодных игр» – слабый язык книги, слишком прямое изложение, отсутствие подтекста, сомнительный финал. Но все же мало кто до этого решался сделать акцент в маскультной подростковой саге не на любовной коллизии главных героев, а на страшном и мрачном изображении тоталитарного государства и революции. В фильме есть одна красивая, но довольно спорная сцена, когда на мосту толпа бежит под град пуль – львиная доля восставших падает замертво, но все же они прорываются через миротворцев, чтобы уничтожить гидроэлектростанцию.
Революция, термидор – все это изображено в «Голодных играх» поверхностно и умозрительно. Но все же «Голодные игры» прославляют борьбу, эстетизируют ее – это уже не одна Китнисс и ее любовные переживания, это сотни кулаков и орудий, страшные параллели с сегодняшним днем – и по крайней из-за этого сага «Голодные игры» заслуживает того, чтобы вернуться к ней даже спустя четыре года после выхода финальной картины и снова вспомнить о том, как девочка с косой бок-о-бок с сотнями, тысячами других восставших победили всемогущий Капитолий.
"
